Когда-то у него была семья. Когда-то он был счастлив. Любящая супруга и топот детских ножек по дощатому полу. По правде говоря, обе эти вещи никогда не существовали одновременно – ласковый взгляд жены превратился в презрительный с того самого момента, как он взял на руки маленький пищащий комочек, ради которого искалечил своё тело. Эта рана даже сейчас не затянулась, отдавая уже не в ногу, а в самое сердце.
Однако, прошли столетия, и, как это обычно бывает, плохое стерлось из памяти, а светлые чистые моменты оставили более глубокие следы, и сейчас ему казалось, что в те времена он был почти счастлив.
«Любящей» супруге уже не было возврата. Не то, что бы он хотел вернуть женщину, любовь к которой давно угасла, но он до сих пор жалел о своем поступке на «Веселом Роджере». С того времени, как он потерял сына, вся его жизнь, каждый его шаг были строго запланированы. Он никогда не позволял себе действовать на эмоциях. Холодный, точный расчет, упорный труд, который постепенно и неумолимо приближал его к своей потере.
Но тогда он проявил слабость. Гнев застелил глаза, покрывая разум толстым душным покрывалом, и он сделал то, что уже невозможно исправить. И к тому же, упустив Волшебный боб, потерял драгоценное время. С тех пор он еще глубже прячет свои эмоции, вытаскивая наружу ехидные насмешки, издёвки и враждебность, чтобы хоть как-то заполнить пустоту, прочертившую глубокий кровоточащий след.
Вялый, тягучий поток мыслей, неспешно следовавший за размеренными, хорошо отработанными движениями рук на прялке прервал звук открывающихся дверей. В зал вошла миловидная темноволосая девушка с удивительно ясными глазами. Белль раскраснелась после мороза, румяные щёки пылали. Она принесла с собой ворох снега, оставляя на полу небольшие лужицы. На ресницах еще лежали хрупкие, готовые вот-вот растаять снежинки, заставляя красавицу часто-часто моргать. Девушка будто дышала холодом и лесной зимней свежестью.
- Как погуляла, душа моя?
Румпельштильцхен на время вернулся в прежние, «дотёмные» времена, и сейчас удивился своему голосу – высокому и скрипучему, насмешливые интонации которого уже стали естественными и привычными.
Отряхиваясь, снимая плащ и растирая замерзшие руки, Белль смеялась и рассказывала своему хозяину, как наблюдала за игрой непоседливых белок. А он, почти не слушая, дивился, как эта девушка, оторванная от семьи и дома, живущая вместе с чудовищем и работая на него без всякой надежды выбраться из этого страшного места, может сохранять оптимизм и радость. Принцесса уже не плакала по ночам, улыбалась Тёмному, когда встречала, делала разные приятные мелочи, вроде того, чтобы зайти поздороваться, или принести ему, заработавшемуся, чашку чая, спрашивать, что он хочет сегодня на ужин, а потом добывать лакомые кусочки у торговцев. Причем делала всё это просто так, от чистого сердца, не зависимо от того, как он с ней обращался.
Иногда Белль смотрела на затворника долгим пытливым взглядом, будто видела его насквозь, будто жалела его. Тогда Румпель обычно говорил ей что-то резкое и неприятное, желая, чтобы девушка ушла. Но уходила помощница далеко не всегда, мягко задавая вопросы и надеясь вывести его на разговор.
Румпельштильцхен не потерпел бы такого ни от кого другого. И он не занимался благотворительностью. Но эта девушка, принцесса из далекого королевства, была его Маленькой Слабостью. Он подарил ей библиотеку, а потом еще много раз делал всякие мелочи, чтобы сделать невыносимое существование красотки здесь комфортнее. Румпель думал, что новоиспеченная служанка не замечает этих жестов, однако Белль догадывалась, что у Тёмного есть слабости, они будто маячки, напоминали ей, что за нечеловеческими глазами и крокодиловой кожей все еще прячется робкий прядильщик.
Поэтому, в очередной раз провожая его на какую-то сделку, она почти полностью высунулась из окна верхней башни, удивляясь, как быстро в этих краях наступила зима. В ее королевстве в это самое время листья ярким ковром застилают землю, на которую еще не скоро опустятся первые снежинки. Белль махала Румпелю рукой, кричала что-то и не слышала своего голоса за завыванием ветра. Но колдун услышал. Искалеченное магией существо нахмурилось и движением руки закрыло окно, загоняя девушку вовнутрь и оставляя в теплом замке.
Неожиданное чувство беспокойства за Белль больно кольнуло мага. «Никаких слабостей. Цель». Румпельштильцхен корил себя за свою Маленькую Слабость. Только появившись в его жизни, взмахнув каштановыми волосами, в золотом платье, эта девушка, не умеющая закрывать рот и держать свое мнение при себе («Королевская кровь, что ж тут поделаешь!» - закатил глаза маг) тут же внесла разлад в душевный покой Тёмного. Он гордился своей выдержкой и тем, что его ни на чем нельзя поймать. Всемогущество, опыт прожитых лет и отсутствие слабостей делали его неуязвимым. Он был уверен, что не привязался к девушке (по крайней мере, убеждал себя в этом), однако частые мысли о Белль, изменившиеся привычки внесли разлад в его привычный мир, что изрядно беспокоило.
Румпель решил дойти до города пешком, но, поежившись от холода, сконцентрировался на месте, куда хотел попасть. Уже через секунду на пустынной дороге, ведущей через лес к зловещему замку, остался лишь клубочек фиолетового тумана.

****************************************
Вернувшись домой, Румпельштильцхен перебирал в уме возможные варианты решения проблемы, и как они соотносятся с тем, что он увидел, воспользовавшись своим даром провидца. Регина опять доставляла немало забот, но всё же она была на верном пути, и необходима самая малость, чтобы побудить её воспользоваться щедро предоставленным проклятием. Она еще отрицает, что является воплощением зла. Когда дочь Коры признает, что «Злая королева» - ее сущность, все изменится. Ибо только у Злой королевы хватит ненависти перенести их всех в другой мир.
Внезапно удар в область шеи, задев подбородок, разлился по телу ледяной водой. Белль, стоявшая у самых ворот, прыснула – ее проделка удалась. Зрачки Темного сузились, глаза превратились в узкие щелочки. Он не собирался играть в детские игры! Нельзя позволять происходить такому. Румпель поднял ворох снега вокруг девушки. Белль испуганно и зачарованно смотрела, как вокруг нее поднимается маленький вихрь. Он почти скрыл девушку из вида, а потом обрушился на бедняжку со всех сторон.
- Больше – не смей, - прошипел маг, проходя мимо.
Зайдя в зал, он увидел, что на столе его уже ждет горячий чай и дымящиеся пирожки.
Белль уже не улыбалась, она была сердита. Обычно девушка наливала ему чай, размешивала сахар, выкладывала на блюдце вкусности, обслуживала, всячески стараясь угодить. Но в это раз она, вся мокрая от растаявшего в помещении снега и замершая, быстро плеснув кипяток хозяину в чашку, налила себе целый бокал ароматного чая и, сердито поглядывая в его сторону, принялась греть руки и пить горячую жидкость, сев ближе к огню.
Румпель знал, что делает неправильно, он не должен проявлять слабости и делать поблажки, но удержаться, глядя на съежившуюся девушку, не смог – и легкий ветерок, взметнув волосы Белль, полностью высушил и согрел девушку. Она с удивлением посмотрела на свои руки и локоны, а потом, садясь за стол, благодарно приобняла Румпеля со спины, на что он сделал вид, что очень недоволен, а затем принялась рассказывать, что хочет изменить обстановку в комнате. Она говорила что-то про функциональность и размахивала руками. Румпельштильцхен с улыбкой слушал Белль, держа в руках надтреснутую чашку и полностью смирившись с тем, что теперь в его жизни появилась Маленькая Слабость.